У вас колесо отвалилось - Яцек Галиньский
– Я так и думал, что, если буду с тобой слишком добрым, этим все и кончится.
– Не надо ехать.
– Уйди. Я правда не хочу с тобой разговаривать.
Он оттолкнул меня.
– Так нельзя. Не надо этого делать.
– Отцепись от меня, в конце концов.
– Позвони своему главному, скажи, что не надо. Прошу тебя. Сделай это.
Я расплакалась. Я не знала, что делать. Как воздействовать на него. Были минуты, когда мне казалось, что я установила с ним контакт, но потом он вновь уходил в себя и становился неприступным. Он ничего не воспринимал. Я поверить не могла, что он собирается навредить моему ребенку. Правда, уже взрослому ребенку, но для меня мой сын всегда будет ребенком. Я прекрасно помню его малышом. Какой он был шалун и очаровательный проказник. В детском саду его постоянно ставили в угол. Я ему все разрешала. К счастью, хулиганом не вырос.
– Я не разрешаю тебе! – Я встала перед ним.
– Иди на место! – крикнул он. – В подвал!
– Нельзя! Он не виноват! Так не делают!
Я начала бить его кулаками, куда только могла. Он уклонился, чтобы избежать удара, а затем схватил меня за запястья, лишив возможности бороться.
– Все? Успокоилась? – спросил он, удерживая меня.
Я уже почти не могла говорить. Слезы хлынули по моим щекам.
– Ты не такой. Я знаю.
На мгновение он отпустил мои руки, и тогда это произошло. Я не хотела. Это была не моя вина. Моя рука сама собой потянулась в карман юбки, где я спрятала ту красивую и дорогую ручку, украденную у адвоката в нотариальной конторе. Как же глуп был этот Мелконогий, что не обыскал меня! О чем он думал? Что пожилой человек не может спрятать смертоносную ручку в кармане? Он должен был догадаться об этом. Болван.
Он повернулся к двери. Когда он ничего не ожидал, я шагнула к нему, мысленно повторяя: это плохой человек, убийца, это он убил парня без ноги! Я вытащила ручку, сделала мощный замах и прицелилась ему в шею. Она вошла бы аж до самого позолоченного кончика, но тут на меня нахлынули обычные сомнения праведника, вынужденного убивать: не жалко ли такой красивой перьевой ручки? Если она войдет глубоко, ее, возможно, уже нельзя будет достать. Сомнения оказались для меня роковыми. Я упустила возможность. Мелконогий повернулся. Я хотела притвориться невинной, но поднятая ручка и свирепое выражение лица выдали мои намерения.
– Ты что делаешь? – спросил он, скривившись.
– Умри!
Отступать было уже поздно. Карающая рука возмездия опустилась с полной силой, нацелив золотое перо в артерию на шее бандита. Однако он каким-то дьявольским образом увернулся и ушел с пути карающей руки возмездия, которая по инерции вогнала прекрасную золотую перьевую ручку в дверь.
Перо сломалось.
– О боже! – закричала я.
Что я сделала? Это непростительно.
– Может, ее можно починить? – спросила я, но Мелконогий не был готов помочь.
– Ты, сука, у меня получишь! – прорычал он и бросился на меня. Мне грозили большие неприятности, но прежде чем он успел схватить меня за шею своими железными лапами, он проделал невероятный акробатический трюк. Сначала я подумала, что это какой-то смертельный номер из боевика. Бандит вскинул ноги и ударился головой о пол. Только через минуту я поняла, что он наступил на что-то, что выкатилось у него из-под ног и заставило упасть как бревно, вместо того чтобы напасть на меня и задушить. Этим чем-то была алюминиевая бейсбольная бита, которая по непонятной причине оказалась на полу. Вероятно, она стояла у двери и упала во время нашей борьбы. Я быстро подняла ее и замахнулась на случай, если Мелконогий, как терминатор, захочет встать и продолжить борьбу.
– Ха! – крикнула я. – И что теперь?!
Он встал, шатаясь и держась за мебель. Я стояла, готовая нанести удар. Я была очень горда собой, что смогла так хорошо справиться с этой битой.
Мелконогий смотрел на меня широко раскрытыми глазами. Казалось, он спрашивал: «Что ты наделала?» Я думаю, он сильно ударился.
– Извини, – сказала я.
Он попытался ответить, но был не в состоянии издать ни звука. Через минуту он покачнулся, выражение его глаз стало странным, ноги подкосились, и он завалился на меня так неожиданно, что я не успела бы ударить его этой битой, даже если бы захотела. Я удерживала его огромную массу целую долгую секунду, а потом рухнула на спину. Я почувствовала, как огромная тяжесть сдавила мою грудь и стеснила дыхание. Груз ответственности. Я поняла, что Мелконогий умирает. Не должен был. Я не должна была его убить. Впереди у него была еще целая жизнь. Еще стольких ему предстояло избить, похитить и оскорбить. Я сожалела, что этому не суждено было сбыться. Я очень сожалела об этом. Я хотела убежать, но не могла. Я лежала под грузом. Я слышала последние вздохи Мелконогого. Я чувствовала их. Я чувствовала всей грудью, как из него уходит жизнь.
– Прости, бандит. Это вышло случайно.
Я обняла его. Обняла его голову. Поцеловала его. Как же глупо он умер… От руки пожилой женщины. Хорошо, что никто из его товарищей не видел. Очевидно, он не был выносливым. Один удар – и он упал как подкошенный. Несмотря на силу и физическую форму, это немного стыдно. Такой молодой и мускулистый мужчина.
Я хотела умереть вместе с ним, но не могла пошевелиться. Я ничего не могла сделать.
Ничто не могло этого изменить.
Я молилась, чтобы смерть забрала и меня.
Чтобы он задушил меня своим весом.
Мне становилось все труднее дышать.
Наконец она пришла.
Темнота.
Расслабление.
Конец.
Глава 12
Я почувствовала ужасную головную боль и холод каменного пола. Я не знаю, что произошло, но очевидно, я потеряла сознание. Он все еще лежал на мне. У меня все занемело. Мне было трудно дышать. Это бревно чуть не задушило меня. Мне пришлось выползти из-под этого грузного тела, иначе пневмония была бы гарантирована. Понятно, что это значит для человека моего возраста с нашей службой здравоохранения. Я ужасно устала, вылезая из-под Мелконогого, как из-под спящего супруга. Я и не думала, что гипотония Хенрика когда-нибудь пригодится. Сантиметр за сантиметром я продвигалась к освобождению. Ужасно было прикасаться к человеку, который уже был лишь массой плоти в одежде. Мне стало дурно.
Через несколько минут напряженной работы я была свободна. Я еще немного полежала на полу. Постепенно до меня доходило, в каком положении я оказалась. Я убила. Правда, бандюка, который собирался
